Александр Макагонов: сколько баночек кофе уходит на строительство галеона?

В нынешнем году город Пионерский (бывший немецкий Нойкурен) отметит свою «юбилейную» дату — 755 лет со дня основания. Город на берегу Балтийского моря издавна считался курортом, иногда его даже называют «Пионерским курортом». А еще здесь живут удивительные люди. Об одном из них — Александре Афанасьевиче Макагонове — мой сегодняшний рассказ.

…Мои пальцы не в состоянии захватить тонюсенький, длиной в два миллиметра медный гвоздик. А каково их было делать вручную? И вообще, сколько их пошло на строительство копии галеона знаменитого Френсиса Дрейка?

— Этого не знаю даже я, — пожимает плечами Александр Макагонов, — сбился со счету на пяти тысячах… Любитель, обошедший профессионалов

Александр Афанасьевич живет в нескольких сотнях метров от моря. На хлеб зарабатывает починкой автомобилей. А воспроизведение знаменитых кораблей — это, скорее, хобби. Хотя, честно говоря, язык не поворачивается назвать этим несколько легковесным словом его тяжкий, почти что каторжный труд.

Словчить, или как сегодня принято говорить, схалявить, можно, конечно, и тут. И супруга иной раз, видя как ее благоверный мучается над какой-то миниатюрной деталькой, не выдерживает:

— И охота, тебе Саша, возиться? Ну не будет у тебя пушка микроскопическим канатом к борту крепиться. Кто это заметит на нижней-то палубе?

Она может так сказать и пять, и десять раз. Но это ровным счетом ничего не изменит. Либо абсолютно все в копии должно отвечать тому, что было в действительности, либо вообще за это дело не стоит браться. К полумерам Макагонов не привык.

— Родился я в Черновцах, — рассказывает Александр Афанасьевич, — примерно в одно время со своей знаменитой землячкой Софией Ротару, возможно, и сталкивались на старинных узких улочках этого живописного города не раз. Но она выбрала песню, а я море. Мой отец каждое лето уезжал на Черное море начальником пионерского лагеря и, естественно, меня брал с собой…

А вообще я рос под натиском сразу нескольких стихий. Очень любил дерево и работу с ним — пошел учиться на столяра-краснодеревщика. Увлекся вольной борьбой — и тут сумел себя проявить — стал мастером спорта, победив на нескольких престижных турнирах. Когда же пришло время срочной службы, не стал прятаться за спины других, а попросился на флот. К счастью, попал на Балтийский… У Макагонова все по-всамделишнему

— Первый свой корабль собрали во время срочной службы? — Именно там! К какой-то очередной годовщине Великого Октября решил попробовать что-то смастерить. А тут на глаза попались чертежи корабля «Октябрина», как раз в тему. Вот и занялся на досуге. Причем делал все из пластмассы. С непривычки возился долго, но начальству мой корабль понравился.

— А дальше все пошло и поехало?

— Нет, это, скорее, был эпизод. По-серьезному увлекся строительством моделей уже после срочной службы, когда устроился на гражданский флот. Во время одного их рейсов обнаружил на родном корабле заготовку корпуса корабля. Спрашиваю у боцмана: можно мне взять, доделать? Он смеется: «Какие проблемы?! Ставь бутылку и забирай заготовку!» На том и порешили…

Прошло двадцать пять лет. Галеон Дрейка «Revenge» («Возмездие») уже 16-я модель…

Мы с Александром находимся в его мастерской. От корабля, без преувеличения, не оторвать глаз. Причем любая деталь действующая. Даже десятисантиметровая в длину пушка — действующая, а не просто «для мебели». Макагонов раскаляет на огне зажигалки проволоку и подносит к запалу. Пушка стреляет, заволакивая сизым дымом левый борт галеона.

— Порох, — определяю я по запаху.

— А вы что думаете, — улыбается мастер, — все условия максимально приближенны к боевым…

Сомневаться не приходится. Это модель — длиной 173 см и высотой добрых полтора метров, точнейшая копия, масштабом 1:30. Говорят, в мире существует только один экземпляр галеона «Revenge», в одном из английских музеев, но масштабом 1:48, без всяких изысков.

У Макагонова все по-всамделишнему. Обшивка бортов, кормы и палуб выполнена из тех же материалов, которые использовали британцы — береза, бук, граб. Разве что с кормой мастер чуточку пошел против исторической правды. Начал мастерить ее из дуба, как было у Дрейка, а потом видит, «не играет» дуб, бледно смотрится, и заменил его красным деревом. Дрейк был бы доволен…

В остальном же все параллели соблюдены. Даже в каюте капитана все осталось так, как было более четырех веков назад — массивный дубовый стол, библия, свеча в подсвечнике, бутылка рома на резном шкафу, и даже сундук с драгоценностями. Разве что самого Дрейка не хватает. Но тут Макагонов неумолим — «Ни одной человеческой фигурки у меня нет и не будет! В таком случае боевой корабль превращается в обыкновенную игрушку, а мне бы этого не хотелось».

И даже фигура из слоновой кости, устрашавшая некогда противников знаменитого пирата и будущего сэра, на месте. «Монстр» на этой копии сделан из того же материала. А всего слоновой кости пошло на украшения порядка 1,5 кг. Единственное, в чем себе не смог отказать Александр Афанасьевич, придать своей модели наш, калининградский, колорит. Корабль как бы поддерживают янтарные дельфины, внутри которых вмонтирована подсветка. Солнечный свет играет по камню так, что становится понятным, почему во второй половине I века в Риме возник такой ажиотажный спрос на янтарь, что император Нерон послал экспедицию за ним к берегам Самбийского полуострова.

Бронзовая столешница, на котором покоится «Возмездие», выложена янтарем, причем не бросовым камнем, а подобранным один к одному, и по цвету, и по размеру. Этот переливающийся ковер словно подчеркивает — и творение природы (янтарь), и плод рук человеческих (галеон) необычайно гармонируют друг с другом. И в этом единстве, пожалуй, и заложен «perpetuum mobile» — вечный двигатель нашего развития… Любители работы на «тяп-ляп» могут не беспокоиться…

Представляя свое детище Александр Афанасьевич заметно волнуется. А вдруг нам не глянется, или того пуще, мы останемся равнодушны. Чтобы сбить напряжение, он предлагает кофе. А вообще в мастерской стоит устойчивое амбре из запахов клея, краски, древесины, табака и кофе.

— Думал обойтись меньшим количеством янтаря, — продолжает прерванный разговор Макагонов, — но тогда свет так не играет, решил не экономить, здесь 15 кг солнечного камня.

— А сколько килограммов кофе растворилось в чашках за время трехлетней работы?

Этот вопрос несколько озадачивает хозяина мастерской.

— Думаю, точно больше! Стограммовой баночки мне на неделю явно не хватает. Но по-другому не могу, работа очень утомительная. Особенно когда приходится шлифовать крошечные детали.

Я обращаю внимание на пальцы его правой руки. Их подушечки только-только поджили, но чувствуется, что когда-то были стерты едва ли не до кости.

— Может, и права супруга? Закончите «Revenge», и хватит мастерить модели?

— И у меня иногда такая мыслишка проскальзывает, — делится Александр, — только я ее тут же и гоню. Меня ждет «Золотой дьявол». Именно так назывался галеон английского флота, все борта, корма были инкрустированы золотом. Впрочем, противники называли его «золотая смерть», потому что равных ему в море не было. С ним-то придется повозиться, так как число пушек у этого корабля было втрое больше, чем на «Revenge».

— Неужели вы будете все обшивать золотом? — А как же иначе? Я уже приобрел пластины сусального золота и серебро. Я все фигурки буду делать из серебра, а потом на них накладывать золото. С деревом такой фокус не пройдет, оно колется…

— Александр Афанасьевич, что самое трудное в вашей работе?

— Пожалуй, начальный этап — изготовление чертежей. Дело в том, что здесь нельзя ошибиться ни на сотую долю миллиметра, иначе все пойдет сикось-накось. Вот почему над чертежами судна Дрейка я провозился примерно полгода. Ведь чтобы шпангоуты (здесь их было 40 штук) в полной мере выполняли свои функции, нужен точнейший расчет. Так что любители работы на «тяп-ляп» могут не беспокоиться.

Очень много хлопот и с пушками, здесь тоже перекос очень нежелателен. Вот вы сейчас спросили, а вдруг понял: легкого здесь ничего нет! Блоху и то подковать было легче, наверное. У нее всего лишь шесть лапок, а здесь тысячи деталей… Все начинается с чертежей…

— Допустим, я решил пойти по вашим стопам. Каковы должны быть первые шаги?

— Отказаться от этой мысли! Здесь нужен целый набор навыков, умений, яркая техническая мысль. И знаете, почему? Считается, что сейчас все можно купить, были бы деньги. К нашему делу это абсолютно не относится. Ведь ничего из того, что составляет модель в магазине купить нельзя. Вот и приходится изобретать многие станки самому. Вы к этому готовы?!

— Я, пожалуй, нет. А ваши ученики?

— Вы не поверите, но их нет! Пока не складывается. Посмотрю я на сегодняшнюю молодежь, и разочарование берет. Пиво они пить могут, танцевать до утра — всегда пожалуйста, на пляже с утра до вечера солнечные ванны принимать — без проблем. А вот к чему-то трудовому, чтобы можно было руки приложить, их не очень-то и тянет.

— А ваш сын? — Сергей у меня молодец, с шести лет я отдал его в секцию тайского бокса. Недавно вернулся с турнира на призы короля Таиланда. Только в финале его и остановили, да и то не без помощи арбитров. Молодежные чемпионаты и в Европе, и в мире выигрывал. Ему, конечно же, не до судомоделирования. Оно много времени требует, я например, в мастерской каждый день не менее четырех-пяти часов провожу…

Но я верю, что без учеников я не останусь. Наша Калининградская область всегда была богата на талантливую молодежь. Ведь морская романтика вряд ли когда-либо выветрится…