Похожи ли простейшие на людей? Есть над чем задуматься

…Два миллиметра — это много или мало? Смотря о чём идёт речь. Для одноклеточного организма это весьма внушительный размер. Плавает в стоячих водоёмах инфузория-трубач — она как раз вырастает до двух миллиметров в длину.

В луже такое существо ощущает себя прямо-таки монстром-великаном. А в большом озере это всего лишь крохотная частичка среди массы планктона. Поэтому, чтобы свою значительность и важность почувствовать, лужа больше всего подходит.

А вот инфузория-туфелька. Она — известная модница. Ей есть чем гордиться — своей изящной формой. Грациозно плывёт, перебирая ресничками, как будто позирует. Пейслийский узор в миниатюре — это само очарование. Что и говорить, красота — страшная сила.

Простейшие, оказывается, не так просты. Знакомьтесь — эвглена зелёная. Что же она такое — растение или животное? От напряжённых размышлений над этим вопросом вполне позеленеть можно. Но эвглене такое двуличие выгодно. Если органического питания достаточно — прекрасно, нет — фотосинтезом себя прокормит. Как ни повернись — ей сытно. Главное — крути жгутиком и плыви, где светло и корма побольше.

Есть и совсем сложные случаи. Вольвокс — с виду шарик, не более. А в нём много-премного одноклеточных, которые поодиночке не живут. В сборище же — уж кто как приспособится. Ленивый может не сильно грести жгутиками — всегда найдётся трудолюбивый сосед, на котором легко получится выплыть. Свои обязанности на другого перекладывать — весьма соблазнительно.

Но эти организмы имеют определённые очертания. А у некоторых простейших ничего подобного даже близко нет. Какая им форма в данный момент выгодна — ту и принимают. Вот она — её величество амёба! Назовёшь её обыкновенной — обидится. Кто ещё способен так меняться ежесекундно? А она к чему угодно приспособиться может.

Фотосинтезу, правда, амёба не удосужилась научиться, но ей оно и не нужно. Крохотных одноклеточных водорослей кругом полно. Следи, чтобы к тебе течением прибило зазевавшуюся хламидомонаду, и вовремя смыкай над ней свои ложноножки. Сытный обед амёбе обеспечен. Когда еда появляется, так сразу и пищеварительная вакуоль возникает. Очень удобно.

Грустный момент — сама амёба не особенно свободна. Путь держит туда, куда её водный поток несёт. Она даже и не думает сопротивляться. А зачем? В любом месте водоема ей вполне комфортно. Лишь бы кругом побольше крохотных водорослей и микробов обитало. Толком и не заметит, что её куда-то не туда занесло.

Какие убеждения?! Амёбе и без них хорошо. Она не глупая, просто ей не нравится напрягаться — было бы тепло и сытно. Если же вокруг не так, как хочется, то можно цистой покрыться и переждать трудные времена. Пусть другие решают сложные проблемы, а она тихо пересидит.

Сколько продолжается её прозябающее существование — амёба не считает. В какой-то момент её проглотит рыбёшка. Так амёба приходит к своему бесславному концу, но и тут есть нюанс. До того, как быть съеденным, наше простейшее неоднократно делилось и создавало себе подобных. Где заканчивается одна амёба и начинается другая — трудно провести грань. Да и нет таковой у бесформенного существа.

Плыви себе по течению вдоль дна, вовремя хватай хламидомонад, меняй форму на наиболее выгодную (если сомневаешься в выборе, то модные тенденции подскажут). И цистой покрывайся — когда вокруг что-то не так, как хочется. А чтобы рыбёшки тобой не интересовались, желательно слиться с толщей воды, стать чем-то безликим. Ну, уж этому амёбу и учить-то не надо. Сколько бы она ни меняла форму, яркости её индивидуальности это не прибавит.

Хорошо живётся амёбе… А какой знак вместо многоточия поставить — восклицательный или вопросительный, — пусть каждый решит для себя сам.